Интервью
Читайте также
«Уроки эпидемии нужно выучить». Александр Беглов отчитался о работе правительства
МСП начали получать антикризисную поддержку
В Петербурге льготный кредит на заработную плату смогла получить лишь тыща бизнесменов, приблизительно 150 тыщ столкнулись с отказом, поведали в аппарате бизнес-омбудсмена. В то же время, в Рф зафиксировали рекордный спрос на наличные средства: по различным оценкам, с начала марта в оборот выпущено практически 1,5 триллиона рублей. Почему банки без охоты выдают льготные кредиты, обернётся ли коронавирус курсом 100 рублей за бакс, стоит ожидать понижения главный ставки до 3,5% к концу года и что сейчас «разгоняет» инфляцию? О этом в эксклюзивном интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с президентом Ассоциации русских банков Гарегином Тосуняном.
Максим Морозов: Гарегин Ашотович, в Рф отмечается резкий рост спроса на наличность, в общей трудности в мае в оборот выпущено наиболее 200 миллиардов рублей, а с начала марта 1 трлн 430 миллиардов. Чем можно разъяснять эту тенденцию, и как она может отразиться на денежной системе?
Гарегин Тосунян: Я могу полагать, что, если гласить о марте, когда уже были намеки на то, что будут ограничительные меры, и люд ринулся скупать, в том числе, гречку и туалетную бумагу, то, естественно, в данной же логике запастись наличностью. Поэтому что, во-1-х, появлялись ужасы о доступности наличности в критериях ограничений. Во-2-х, тогда еще безуспешно было предложено налогообложение вкладов выше определенной суммы.
Максим Морозов: Сходу начался отток, естественно.
Гарегин Тосунян: Да, и это привело к оттоку, при этом совсем неоправданному. Типа того, что «ой, а вдруг с вкладами что-то сделают, а вдруг эти проценты наложатся не на доход от вклада, а на сами вклады». Люди по-разному соображали. Забитые, хотя, чудилось бы, за крайние 25 лет по последней мере должны были осознать, что все, даже деноминацию мы провели в 1997 году по-человечески, а не так, как проводили в 1990 и 1993 году. Тем не наименее, ужас на генетическом уровне, видимо, посиживает, ну и еще, видимо, усиленный ожиданием неопределенности, связанной с пандемией. Потому наличность поначалу была очень изъята, позже она отчасти все-же ворачивалась. А с иной стороны, еще есть причина. Задайте для себя вопросец: люди могут быть убеждены, что завтра их доходы сохранятся на том же уровне?
Максим Морозов: Нет, к огорчению.
Гарегин Тосунян: Нет, естественно. А значимая часть людей живет, в общем, от получки до получки. И потому запастись наличностью для того, чтоб завтра, когда работодатель меня уволит либо уменьшит мне заработную плату, либо за так именуемую «самоизоляцию» не заплатит – необходимо же запастись. А это ни много ни не много 63% населения.
Максим Морозов: Гарегин Ашотович, без дураков, современные ставки по рублевым депозитам покрывают инфляцию?
Гарегин Тосунян: Они инфляцию, наверняка, покрывают, даже быть может с перевесом. Осознаете, как – у нас сейчас главная ставка минус инфляция 2-3% все-же составляет. Но это статистическая…
Максим Морозов: Символические числа.
Гарегин Тосунян: Нет, вопросец не в символичности цифр, а в том, что мы инфляцию можем считать, которую беспристрастно статистика оценивает, а есть инфляция, которая оценивается по потребительскому рынку.
Максим Морозов: Продуктовая в том числе.
Гарегин Тосунян: Да. И потому, если гласить о статистической инфляции, то как раз в отличие от подавляющего большинства государств, у нас и у Мексики главная ставка минус инфляция продолжает оставаться положительной, 2-3%. А так как вклады близки к главный ставке, они практически выслеживают главную ставку, быть может, чуток меньше, некие дают чуток больше – то выходит, что у нас в этом смысле проценты по вкладам, естественно, выше инфляции. Но это среднестатистически. И то, что у нас главная ставка таковая высочайшая – это тоже наш недочет. Но при всем этом для вкладчиков это – достоинство. Поэтому что если б главная ставка свалилась, как в западных странах, и в восточных тоже, до нуля, а время от времени и до минуса – понятно, что тогда бы по рублям никто бы ничего не платил, как на данный момент не платят практически по евро и по баксу.
Максим Морозов: Гарегин Ашотович, а все-же вот это резкий спрос на наличные средства – как он может отразиться на денежной стабильности, на денежной системе?
Гарегин Тосунян: Ликвидности у банков пока довольно. Не появлялось ситуаций либо страхов, что у банков завершится ликвидность, им нечего будет выдавать людям. Вот такового риска не появлялось, но это на этом периоде, когда был ажиотаж временный, он обычно продолжается 7-10 дней, он так и продлился. Но когда вопросец не наличности, а когда вы начинаете расходовать те маленькие скопления, которые у вас были – поначалу на банковских счетах, позже вы их перевели в наличность, позже они у вас тоже растаяли. И когда вы уже, как и граждане, и как малый и средний бизнес начинаете свою ликвидность терять. А терять вы ее начинаете, поэтому что бизнес не идет, поэтому что доходы падают, поэтому что заработная плата падает – то, естественно, банки начнут испытывать трудности. Но это отсроченные опасности, о этом мы с вами побеседуем в осеннюю пору. Сейчас банки – я в особенности интересуюсь в регионах – они молвят, нет, у нас на данный момент задачи нет.
Максим Морозов: Еще вопросец по поводу вашего прогноза по уровню инфляции до конца года. В апреле я поглядел, по официальным данным 3,1%, но ЦБ ждет предстоящего увеличения годичный инфляции. Какие причины будут оказывать более существенное воздействие, и о каких цифрах мы можем гласить до конца года?
Гарегин Тосунян: Давайте начнем с чрезвычайно принципиального фактора – это покупательная способность. Инфляция не может расти, не беря во внимание уровень покупательной возможности населения, а покупательная способность населения будет падать. Потому этот фактор будет сдерживать инфляцию. С иной стороны, сами компании будут испытывать суровые трудности, и они будут тоже, в определенной степени, со сниженной платежеспособностью, но будут пробовать на каких-либо секторах, естественно, стоимость поднять, что может влиять на рост инфляции. Но вы осознаете, для того, чтоб подымать стоимость, для того, чтоб инфляция раскручивалась, необходимо, чтоб был покупательный спрос. Где его взять? Я не таковой знаток всего функционала, влияющего на инфляцию, но, с моей точки зрения, Центральный банк, как постоянно, немножечко преумножает риск инфляции и очень высоко ставит его значимость для того, чтоб не добивались соответственных послаблений в денежно-кредитной сфере. А с иной стороны, если сейчас не отдать людям поддержку финансовую из экономных средств, из эмиссионных устройств – люди не будут обеспечивать даже прошлогодний собственный спрос, они значительно его понизят.
Максим Морозов: Вы произнесли про эмиссию, к вопросцу о «вертолетных» деньгах – справедливо ли именовать эту раздачу средств «вертолетной»?
Гарегин Тосунян: Это не «вертолетные» средства, это то, что чрезвычайно принципиально создать для того, чтоб поддержать экономику. Другое дело, что это нужно созодать тоже различными методами. Нужно созодать дела хорошо – когда я оказываю «вертолетными» средствами поддержку точечно, тем, кто вправду нуждается и кого необходимо поддержать. Я считаю это правильным, бизнесу некому и впрямую можно оказать поддержку через то, чтоб налоги понизить, через то, чтоб налоговые паузы, налоговые каникулы обеспечить.
Максим Морозов: Вот тут ящик Пандоры – по каким аспектам, кому помогать?
Гарегин Тосунян: Перед тем, как избрать аспект «кому», обязана быть чрезвычайно системная работа. В экономике Рейган надлежащие реформы тогда провел и получил вот этот всплеск роста экономики за счет того, что он понизил налоговую нагрузку и отдал людям сформировывать потребительский спрос. Сейчас вы скажете, кому? Честно говоря, фактически все оказались подвержены этому, ну, не считая самого большого бизнеса, который тоже в чем либо оказался жертвой, но это остальные масштабы задачи. Потому необходимо сформировывать очень потребительский спрос.
Максим Морозов: Необходимо распечатывать ФНБ? Тоже большая дискуссия ведется.
Гарегин Тосунян: Скажите, пожалуйста, если мы говорим, что это фонд, сделанный на всякий вариант, на худшие времена, то какие еще худшие времена нужно придумать, чтоб можно было его распечатать?
Максим Морозов: Нам молвят, что, может быть, вторая-третья волна. Бережем.
Гарегин Тосунян: Нет, ну может быть когда-нибудь будет и десятая волна, и еще наиболее худшие кризисы. Вы поставьте себя в положение человека, который посиживает, сундук он сделал – не жадный рыцарь, а просто неплохой, думающий отец семейства, который сделал определенный припас для того, чтоб семья вдруг не оказалась в голодном состоянии. Когда семья уже начинает голодовать, а ты гласить – нет, вдруг позже будут голодовать посильнее? По последней мере, на данный момент люди голодают, ты отдай, накорми малышей сейчас – не все, все не нужно снимать, не нужно сходу все распылять, детки сходу наедятся, но завтра-то их тоже нужно подкармливать. Но посиживать на нем и гласить, что нет, а вдруг будет 2-ое, а вдруг – и до какого времени? Пока половина твоей семьи вымрет, позже ты будешь мыслить о распечатывании? Потому я думаю, что постоянно вопросец в рецептуре. Ты должен в разумных границах, но, непременно, сейчас нужно идти на помощь. Западные страны 10-20% ВВП (Валовой внутренний продукт — макроэкономический показатель, отражающий рыночную стоимость всех конечных товаров и услуг, то есть предназначенных для непосредственного употребления, произведённых за год во всех отраслях экономики на территории государства) выдают в качестве поддержки, мы пока на уровне 2-3%. Возвращаюсь к вопросцу о том, как и кому созодать это, раздавая раздельно взятым банкам, чтоб они распоряжались этими средствами – вы извините, тут посредники не необходимы. Поэтому что да, вы дали средства таксисту, а он уже будет выбирать, кого из тех, кто на данный момент от холода может на улице умереть, он будет развозить по домам. Если я обслуживаюсь в банке X, почему я должен перебегать в банк Y за гос поддержкой? Я обслуживаюсь в банке, у этого банка лицензия. Вы мне желаете отдать средства – дайте там, где мне это комфортно.
Максим Морозов: К огорчению, выбрано пока несколько банков-операторов, если мы говорим о льготных кредитах на заработную плату. И тут желал вас попросить откомментировать – упрек звучит в адресок банков, что чрезвычайно трудно получить эти льготные кредиты.
Гарегин Тосунян: Этот упрек верный, поэтому что и будет это трудно. Когда нет конкурентноспособной среды, когда я могу сказать: «хочешь – получить, но мне принеси это и это, а еще, знаешь, застрахуй свою жизнь» – сейчас некие грамотеи додумались, чтоб предложить на ипотеку распространить типа ОСАГО, неотклонимую систему страхования. Я буду для тебя столько всяких нагромождений, я для тебя скажу еще, когда и как ты должен выстроиться…
Максим Морозов: Это заградительные условия, естественно.
Гарегин Тосунян: А когда я это даю через все банки, и один мне дает, собственному клиенту, этот кредит, а иной не дает, и тогда выходит. Он гласит: подожди, какого черта я у тебя обслуживаюсь? Ты мне не нужен!
Максим Морозов: Снова же, льготные кредиты – ведь коммерческие банки тоже средства приобретают в ЦБ.
Гарегин Тосунян: Они приобретают, но им позже правительство компенсирует.
Максим Морозов: Отчасти, как я понимаю.
Гарегин Тосунян: Нет, если кредит на заработную плату под 0%, то 4% он дает, а позже эти 4% ему возместят.
Максим Морозов: Вначале тот, кто приходит за кредитом на заработную плату – он уже рискованный априори, поэтому что у него нет средств, чтоб выплатить сотрудникам, а он еще берет кредит.
Гарегин Тосунян: Эти нулевые проценты правительство взяло на себя обязательство восполнить. Потому тут опасности, естественно же, есть. Поэтому что не много ли, когда, как и что. Другое дело, что есть программки остальные, когда вы приходите тоже по акции льготной, типа 6,5%, в общем, есть малому и среднему бизнесу…
Максим Морозов: 8,5, по-моему…
Гарегин Тосунян: Либо 8,5. Третья часть для вас компенсирует правительство, третья часть для вас компенсирует банк, а третья часть вы выплачиваете, но вы сможете отсрочить эту выплату. Там уже у банка возникает соответственный риск. В этом вопросце отдельная есть неувязка: если правительство предписывает банку выдавать что-то льготное за его счет, то я вас спрашиваю – а какое вы имеете право кому-то предписывать выдавать что-то для себя в убыток?
Максим Морозов: Ведь банки – это тоже личный бизнес.
Гарегин Тосунян: Да, и если вы имеете право это создать, допустим, будучи собственником каких-либо из банков, вы даже там должны соблюсти определенную функцию. Вы даже в банк, где вы стопроцентный собственник, должны придти через совет директоров, провести решение, которое бы звучало последующим образом: возьмите убытки из-за этого льготирования на себя, но при условии. Поэтому что менеджмент тогда вынужден огласить, подождите, если мы возьмем на себя убытки, эти убытки перекроют наши резервы, которые мы имеем, то нас завтра могут лишить лицензии. Тогда я окажусь управляющим банка, лишенного лицензии с надлежащими последствиями. Так что даже там, где ты стопроцентный собственник, как правительство, ты и то не можешь просто предписать – «даруйте» либо «возместите». Ты тем наиболее не можешь дозволить для себя придти и сказать личному банку – будь добр, дай ему кредитные каникулы.
Максим Морозов: Это уже командная экономика.
Гарегин Тосунян: Противоречит законодательству просто! Потому тут возникает вопросец: мы даже чрезвычайного положения не вводили, мы ввели режим каникул. Но подождите, даже в чрезвычайном положении личному сектору я не могу придти и сказать – отдай средства. Я могу сказать – отдай машинку, я на ней поезжу, поэтому что военная ситуация, но позже я машинку должен возвратить.
Максим Морозов: Желал у вас спросить о том, как трансформируется кредитный рынок, поэтому что тревожные звоночки возникли в мае. СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы) написали, что некие банки или приостанавливают выдачу кредитов наличными, или изменяют программки. К примеру, выдают кредиты лишь с залогом. Это частично объяснимо, но, все-же, какой вы видите трансформацию рынка, в том числе ипотечных кредитов, из-за коронавируса? Быть может, скоринг, набор документов, сроки и прочее?
Гарегин Тосунян: Во-1-х, рынок свалился. Уже в апреле он свалился на 50% и это падение сохраняется. Есть оценки от 50 до 60%. Некие мои знакомые из Государственного бюро кредитных историй мне даже сначала апреля заявляли о 70%, ну, это очевидно они драматизировали больше, чем есть. Другими словами рынок сжался, и по понятным причинам. Во-1-х, брать средства ответственный заемщик, в критериях, когда он не совершенно может планировать свои доходы, которые позже будет направлять на погашение займа – не может он для себя это дозволить. А безответственный заемщик для банка не представляет энтузиазма, поэтому что просто придти и сказать «дай средства»…
Максим Морозов: Это рискованно.
Гарегин Тосунян: В этом смысле банки, естественно, сами и так повысили планку требований. Правда, вынужден огласить, что тут себя Центральный банк чрезвычайно правильно повел, когда мы, как Ассоциация русских банков, банки в целом поставили вопросец о том, что либерализуйте задачи резервирования. Если усугубляется свойство заемщика, чтоб мы не были обязаны перевести его в другую категорию, под это дело сделать новейшие резервы, а у него к тому же кредитная история испортится и позже он будет мучиться из-за этого. В данной части они пошли нам навстречу, они в определенной степени смягчили эти подходы.
Максим Морозов: Поменяется пакет документов? Как вы видите?
Гарегин Тосунян: Вы спрашивали про залог – дело в том, что банки и так постоянно стараются иметь обеспечение под соответственный выданный кредит. Пакет документов – нет, сущность их не изменяется. Весь вопросец лишь в том…
Максим Морозов: Опции скоринга, быть может?
Гарегин Тосунян: В пакете документов то, что касается форс-мажоров будет изменяться.
Максим Морозов: Риск-ориентированный подход?
Гарегин Тосунян: Естественно. Здесь уже будет расшифровываться, что подпадает под форс-мажор. Поэтому что в тех же критериях форс-мажора, одно из наших писем сейчас соединено с тем, что – отлично, а если форс-мажор появился опосля конца марта, а сам спор был до введения мер? На данный момент идет исполнительное создание. А некие ссылаются на то, что нет, форс-мажор же, воспретили же. Извини, воспретили, допустим, добиваться с тебя, либо банкротить тебя, либо реализовывать твое имущество как сам иск в адресок тебя в нынешних критериях. Но иск сам о банкротстве либо о реализации имущества заложенного был в январе, в феврале, а позже началось исполнительное создание – растолкуйте, пожалуйста, почему это исполнительное создание обязано быть приостановлено? Ты-то не выполнил свои обязательства за длительное время до пандемии! Мы написали письмо с просьбой на эти вопросцы отдать ответ, поэтому что мы считаем, что банки имеют право довести до конца то, что было до начала пандемии. В этом смысле в документах, естественно, будут наиболее кропотливо прописывать различные аспекты вот таковых правоотношений.
Максим Морозов: По поводу главный ставки. По воззрению аналитиков Bank of America, ЦБ может понизить главную ставку до 3,5% к концу 2020 года. Имеется ли у Центробанка место для такового понижения – как вы видите?
Гарегин Тосунян: Центральный банк, кажется, начал осознавать, что в сегодняшних критериях это приблизительно близкое к теме «вертолетных» средств. Если на данный момент, в отличие от всего мира, я уже упоминал, лишь мы и Мексика находимся в положительной 2%-й зоне плюса главный ставки минус инфляция. Главная ставка минус инфляция не может сейчас быть на уровне плюс 2-3%. Она обязана быть по последней мере близка к нулю. Я не говорю, сама ставка, но за вычетом инфляции она обязана быть близка к нулю, поэтому что людям нужно отдать возможность получить средства. Другое дело, что это сходу вызовет, в том числе, некий отток средств, поэтому что если вы по вкладам уменьшите ставки, то люди меньше будут склонны к тому, чтоб держать средства в банке.
Максим Морозов: Ну да, в остальные инструменты.
Гарегин Тосунян: Нет, не в остальные инструменты.
Максим Морозов: В недвижимость.
Гарегин Тосунян: Дело в том, что подавляющему большинству людей необходимо в пищу и в детские учебники, и в детскую сменку вкладывать, вот в этом неудача. Если б у нас был таковой скопленный жирок – не у 1% населения, а у общества в целом – тогда другое дело, проели немножко жирок, общество, и позже снова начал двигаться бум и развитие. А у нас – вы осознаете, когда это 10-ки процентов нашего населения концы с концами сводят с трудом. И в данной ситуации им не до жиру. Наверняка, у 20-30, если не больше, процентов населения нет скоплений. Даже есть числа 63, но я думаю, что это гиперболизировано. Нет скоплений – как тогда быть?
Максим Морозов: А вот цифра 3,5% показатель по главный ставке – реальна?
Гарегин Тосунян: Я думаю, что реальна, но не до конца этого года. Нет, в этом смысле Набиуллина очень-очень противник этого, потому она приложит максимум усилий. Но, по последней мере, на 1-1,5% она еще спустит.
Максим Морозов: 19 июня ближний совет директоров, там что ждать?
Гарегин Тосунян: Наверняка, будет понижение еще на полпроцента. И это верно, нужно идти чрезвычайно осторожными шагами, но это было надо созодать чуток ранее. Тем не наименее, я думаю, что понизят, но не больше, чем на полпроцента.
Максим Морозов: Еще есть алармистские догадки, что, если б не интервенции ЦБ – они по-разному оцениваются – рубль мог бы к баксу подешеветь, наверняка, на 20%. И естественно, вспоминается «темный вторник», когда, типо, банки уже закупали табло трехзначные, где курс больше 100 рублей. Стоит этого бояться, какой прогноз по курсу бакса и евро до конца года?
Гарегин Тосунян: Я постоянно отрешался от прогнозов по курсу рубля к баксу по чрезвычайно обычной причине. По первому образованию я являюсь физиком. Я не могу оценивать что-то, что зависит от характеристик совсем непрогнозируемых. Если я не понимаю, от какого икс-игрека зависит эта функция, я не могу ее считать. А у нас курс рубля зависит не от экономической даже ситуации, он зависит от стольких политических и каких-либо даже сюрреалистических причин, осознаете?
Максим Морозов: Какие тогда будут более определяющими с вашей точки зрения?
Гарегин Тосунян: Естественно, нефть будет оставаться чрезвычайно принципиальным определяющим фактором. Естественно, будет принципиальным фактором оставаться политика денежно-кредитная наших властей, и, естественно, мощь лобби, которое заинтересовано в том, чтоб ослабить курс рубля в силу ряда событий.
Максим Морозов: 100 рублей за бакс – это спекуляция, если на данный момент рассуждать?
Гарегин Тосунян: Я думаю, что спекуляция, наиболее того, в этом смысле, если совершенно абстрагироваться и просто сказать – ты, как человек, без всякой аналитики, без всякого физфака, без всякого денежного рынка, как ты чувствуещь интуитивно, полностью голословно – то я считаю, что рубль сейчас уже все равно недооценен. Мне эту уверенность дает то, что у нас чрезвычайно богатая страна. Даже в данной критичной ситуации, если хорошо подойти к управлению экономикой и не делать ее вручную пробовать регулировать в интересах отдельной группы и отдельных элит, то наш люд должен быть одним из самых богатых народов в мире.
Максим Морозов: Поэтому что, выходит, рубль обеспечен не только лишь нефтью и газом, да и всеми остальными составляющими?
Гарегин Тосунян: Не обеспечен, а воздействие на него оказывает и система управления, и немножко если поменять в мозгах, в особенности у управленцев, то из нашей страны можно создать шоколадку, просто шоколадку. Поэтому что нет ничего, чего же бы у нас не хватало – от ума начиная, местности, пахотных земель, умопомрачительных залежей всего, чего же угодно. И при всем этом 63% населения будут концы с концами сводить – ну как так, неясно. Так что у меня оптимизм в том, что в некий момент – быть может, эпидемия послана на Землю, чтоб мы в некий момент пробудились и произнесли: черт побери, а почему обязано быть так? В конце концов, почему необходимо непременно обжираться одним до таковой степени, чтоб по два-три самолета, яхты и еще чего-то, замков и остального на неширокую группу? Для чего, когда можно создать так, когда все будут нормально жить? Да, элита все равно будет гоняться за большенными богатствами, но при всем этом чтоб кругом не было бы нищих.
Максим Морозов: В чем заключаются предложения банковского общества в адресок регулятора по оптимизации работы из-за пандемии коронавируса? Быть может, корректировка требований надзорной политики? И предложения по корректировке банковского законодательства, задачи, которые обострились из-за пандемии коронавируса?
Гарегин Тосунян: Мы ставили вопросец о регуляторных послаблениях кредитным организациям, в особенности в отношении малого и среднего бизнеса. Мы ставили вопросец о конфигурациях в Налоговый кодекс, чтоб сроки и порядок уплаты налога на прибыль все-же как-то корреспондировались с фактом поступления настоящих средств, а не начисленных. Весьма ярко высветили кредитные каникулы данную тему. Наиболее личные, но чрезвычайно приятные вопросцы, когда, допустим, есть некие указания Центрального банка, где прибавки к коэффициентам риска. И эти прибавки в случае, если у тебя в залоге находится, допустим, в сельской местности спецтехника. Вот это считается неликвидный продукт, и потому к нему прибавки по рискам. Но этот продукт можно считать, допустим, недостаточно ликвидным, когда он в городской местности. Если ты в городской местности живешь, и банк берет у тебя трактор в качестве залога – это одно, а когда в сельской местности…
Максим Морозов: Полностью обычное обеспечение.
Гарегин Тосунян: Да не только лишь обычное, это чрезвычайно не плохое обеспечение, как раз там оно более ликвидно! Позже – наше предложение о распространении мер поддержки, совершенно говоря, на все отрасли экономики, а не на какие-то раздельно выделенные, и, соответственно, не через неширокую группу банков, а через всю систему банковскую. Если ты клиент банка – ты через него можешь получить поддержку страны. Не может поддержка страны фильтроваться равным банкам либо наиболее равным – все равны, но одни наиболее равные. То же самое по исполнительным документам, необходимо все-же какую-то поправку внести – если мы считаем, что некий форс-мажор появился такового глобального масштаба, то, тем не наименее, исполнительное создание не обязано подпадать под этот форс-мажор, поэтому что само событие вышло до форс-мажора. Вопросец запасных каникул мы поставили, по созданию резервов на утраты по имуществу, все-же Центральный банк идет нам навстречу, но, чтоб это было наиболее верно обозначено. И вопросец, связанный с неуввязками подключения к Системе стремительных платежей – мы тоже попросили, чтоб эти меры были как-то отсрочены, поэтому что на данный момент у почти всех просто нет ресурсов, в особенности у второго, третьего эшелона банков нет ресурсов на то, чтоб на это растрачивать доп средства. И я думаю, что вода гранит точит.
Максим Морозов: Гарегин Ашотович, большущее спасибо за это интервью.
Гарегин Тосунян: Спасибо.
Источник: