Президент Русской ассоциации прибалтийских исследовательских работ сказал, чем вызваны развертывания учений американских и польских военнослужащих в Польше, проведение многонациональных учений ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника) в Латвии и манёвры сил НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) в Балтийском море.
Интервью
Читайте также
НИКОЛАЙ МЕЖЕВИЧ: СК готовит обвинение в адресок карателей, совершавших злодеяния в Ленобласти в годы войны
Николай МЕЖЕВИЧ: «Нетрадиционные партии получили больше голосов на выборах в Европарламент»
Невзирая на пандемию, с 5 июня в Польше запланированы военные учения под заглавием «Дух союзничества», в каких воспримут роль около 4 тыс. американских и 2 тыс. польских военнослужащих. Сначала июня также предполагается проведение многонациональных учений ПВО (Противовоздушная оборона — комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника) в Латвии и манёвры сил НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) в Балтийском море. Чем вызваны развёртывания во время борьбы с коронавирусом? О этом – в интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с президентом Русской ассоциации прибалтийских исследовательских работ Николаем Межевичем.
Максим Морозов: В чем на данный момент провялятся военная активность сил НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) на фоне коронавируса, если мы говорим о Балтийском регионе и Польше?
Николай Межевич: Военная активность государств НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок), особо нужно выделить – активность конкретно Соединенных Штатов – это не постоянно то же самое. Другими словами есть военные акции, совершаемые в рамках мандата НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок), а есть параллельно осуществляемые военные деяния, тренировки, учения, маневры, которые осуществляются впрямую Соединенными Штатами по договоренности с государственными правительствами. Из Москвы это кажется нередко кое-чем весьма схожим, по форме это, вправду, одно и то же, но с юридической точки зрения это вещи чуть-чуть различные.
Максим Морозов: В чем принципная разница для нас?
Николай Межевич: Исходя из убеждений военной сохранности – никакой. Но НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) – противник суровый, без почтения относиться к нему недозволено, шапкозакидательские настроения как у нас в стране начинают преобладать, завершается это непременно Цусимой. Потому никаких оценок, что НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) нам не противник, нет, НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) нам противник, с которым в военном прямом столкновении мы находимся приблизительно в паритете.
Максим Морозов: НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) же тоже разнородно, там есть Турция, с которой мы то дружим, то не дружим, но как бы в крайнее время дружим, есть страны Балтии, с которыми почаще не дружим. Но это все-же блок цельный, решения они принимают консолидировано. Как в таком случае работать с партнером, который так разнороден снутри себя?
Николай Межевич: Работать с таковым контрагентом, противником быстрее, не партнером – весьма и весьма тяжело. Но вы полностью правы. Есть Португалия, у которой много различных заморочек, и в ряду этих заморочек Наша родина не в первом, не во 2-м, не, боюсь, в 3-ем 10-ке, невзирая на усилия неких публичных деятелей Лиссабона. А есть Эстония – если эстонский политик утром не выступит на тему русской опасности, он позже плохо ест в обед и совершенно теряет аппетит к ужину. Это обычная ситуация, рабочая. Потому, естественно, еще есть и некоторый центр, условно говоря – Италия, Франция, Германия, где есть разные подходы и где есть дискуссия по вопросцу о русской угрозы. В Эстонии, Латвии, Литве и Польше обсуждений нет. Там тот, кто считает, что Наша родина не имеет брутальных планов в отношении Варшавы, Вильнюса, Риги либо Таллина, тот просто неприятель народа. А с неприятелями народа – мы знаем, есть таковая формула, как к ним относятся. Потому да, вправду неувязка. Разнородность организации. Но есть одна страна, которая, в конечном счете, описывает все – это Соединенные Штаты.
Максим Морозов: Которые в главном и финансирует НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок).
Николай Межевич: Которые беспристрастно финансируют НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) в главном. Что, непременно, раздражает президента США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке), но поменять эту ситуацию не может даже президент США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке). По последней мере, не может поменять стремительно.
Максим Морозов: Другими словами, резюмируя – военная активность проявляется как со стороны НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок), так и конкретно прямые дела США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) с государствами Балтии и Польшей?
Николай Межевич: Полностью буквально. Они выступают застрельщиками хоть какого потенциального, даже сказочного конфликта. Они – страны, которые в большей либо наименьшей степени погружены в европейские препядствия, экономического, общественного нрава, миграционного, если угодно. Но совсем не настроены любой денек находить российскую опасность под кроватью.
Максим Морозов: Другими словами на данном шаге огромную обеспокоенность вызывает активность конкретно НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) или США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) с их европейскими партнерами?
Николай Межевич: Здесь невольно вспоминается один из русских управляющих, который как-то на вопросец о том, какой уклон ужаснее, правый либо левый, дал ответ: «Оба ужаснее». Не охото его цитировать, потому оставим его без фамилии, но тут оба варианта ужаснее. И инициативы натовского нрава, и инициативы конкретно южноамериканского военного командования.
Максим Морозов: Как оценивается группировка сил в Польше и Прибалтике, если мы говорим о силах НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок) и о партнерских отношениях США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) с этими странами?
Николай Межевич: Эти группировки не представляют прямой военной угрозы для западного фланга русской армии. Но мы же осознаем, что вся натовская военная архитектура построена на маневре силами, и недозволено сейчас рассматривать ситуацию, представим, в Литве либо восточной Польше лишь в контексте развернутых там польских сил либо передовых бригад НАТО (Организация Североатлантического договора, Северо-Атлантический Альянс — крупнейший в мире военно-политический блок). Нужно осознавать, что в случае конфликта захотит ли португальский либо норвежский военнослужащий, не захотит – никто их уже по большенному счету спрашивать не будет, они будут переброшены туда, куда нужно, и будут созодать то, что им отдадут приказ. Ибо это военнослужащие, а не свободные стрелкидонаполеоновских войн.
Максим Морозов: Роль Белоруссии в регионе?
Николай Межевич: Роль Белоруссии в регионе не изменяется как минимум со времен Наполеона. С одной стороны, форпост Рф, с иной стороны – это наши друзья и братья. Мы лицезреем, что Варшава, Вильнюс растрачивают много собственных и американских средств на то, чтоб расшатать ситуацию в Республике Беларусь.
Максим Морозов: Что может противопоставить Наша родина играм, маневрам?
Николай Межевич: Ничего новейшего тут придумать недозволено. Укреплять сохранность, трениться, проводить надлежащие ответные военные учения. Осознавать, что не нападут лишь на мощного, на слабенького нападут непременно. А вот в которой форме – здесь можно спорить.
Максим Морозов: У меня вопросец к для вас не как к политологу, как к медику экономических наук. Выходит, что и партнеры западные, и мы разгоняем гонку вооружений. Когда средства необходимы на борьбу с коронавирусом, на восстановление экономики, эти средства могли бы потребоваться на наиболее насущные бытовые нужды. Нет ли некоего противоречия, как тут соглашение можно добиться?
Николай Межевич: Противоречие, естественно, есть. И то, что были усмотрительные замечания профессионалов и с нашей стороны, и с западной, что, дескать, вирус – это таковая общая угроза, которая дозволит нам уменьшить наши военные расходы, можно будет больше растрачивать на какие-то мирные программки. Не вышло. Но вопросец, почему? Отвечаю на этот вопросец, с моей точки зрения, повинны наши оппоненты, находящиеся к западу от Бреста.
Максим Морозов: Как вы оцениваете возможность «жаркой войны»? Другими словами это все бряцание орудием, это все игра мускулами, это все осваивание каких-либо военных бюджетов, или есть настоящая угроза?
Николай Межевич: Возможность «жаркой войны» можно оценивать в 2-ух вариантах. Вариант 1-ый: сознательная «жгучая война». Южноамериканские сценаристы из RANDCorporation, остальных фабрик мысли прогоняли данную тему миллион раз, начиная с 48-го года. И как они сообразили, что есть некий паритет, от планов сознательной «жаркой войны» в ядерном, термоядерном и иных исполнениях не то, чтоб совершенно отказались, но этот вариант рассматривается не как более настоящий. Поэтому что мы лицезреем сейчас, что кризис в Америке может случиться из-за мелочей, по большенному счету. А если некий южноамериканский президент выйдет на поляну перед Белоснежным домом и произнесет: «Ну, мы решили пожертвовать 100 млн янки», щелкнет подтяжками и продолжит дискотеку, его не усвоют. А вот случайный конфликт (наиболее острый способ разрешения противоречий в интересах, целях, взглядах, возникающий в процессе социального взаимодействия), в том числе проходящий в стадии эскалации доядерного конфликта –он вероятен.
Максим Морозов: На полосы соприкосновения.
Николай Межевич: Естественно. Когда южноамериканские бойцы развертывают большой южноамериканский флаг в Нарвской крепости, так, что их без бинокля вкупе с флагом лицезреют пограничники Ивангородской крепости, российско-эстонская граница, северный участок – это от глупости. И естественно, чем теснее соприкосновение, тем больше возможность конфликта.
Источник: